Падение редуцированных - основной фонетический процесс письменной эпохи. Следствия падения редуцированных в древнерусском языке Процесс падения редуцированных

Падения редуцированных в древнерусском языке – один из основных процессов, который привел к коренной перестройке звуковой системы древнерусского языка и приблизил ее к современному состоянию.

В научной и учебной литературе неоднократно высказывалось мнение о том, что между древнейшим состоянием звуковой системы русского языка и ее современным состоянием лежит падение редуцированных.

В фонетической системе падение редуцированных заключалось в том, что звуки [ь] и [ъ] перестали существовать как самостоятельные фонемы.

Изменение звуков [ъ] и [ь] зависело от их фонетической позиции. Если редуцированные [ъ] и [ь] находились в слабой фонетической позиции, то они постепенно утрачивались, если же [ъ] и [ь] находились в сильном положении, то редуцированные звуки вокализовались, т.е. прояснялись в гласные полного образования: [ъ] вокализовался (прояснился) в гласный полного образования [о], а редуцированный [ь] – в гласный [е].

Падение редуцированных не только коренным образом перестроило фонетическую систему, но и отразилось на всех уровнях древнерусского языка – фонетическом, лексическом, морфологическом (таблица 31).

Таблица 31 – Следствия падения редуцированных

Среди причин, вызвавших падение редуцированных, можно отметить следующие факты: 1) редуцированные звуки занимали особое положение в системе гласных древнерусского языка, [ъ] и [ь] могли находиться либо в сильной, либо в слабой позиции (в отличие от других гласных); 2) по своему качеству редуцированные, находящиеся в сильном положении, практически не отличались от гласных полного образования, ср. [ъ] и [о] – гласные заднего ряда среднего подъема, [ь] и [е] – гласные переднего ряда среднего подъема.

Процесс падения редуцированных находит свое отражение во всех славянских языках, но хронология и результаты данного процесса имеют свои отличия в разных славянских языках.

В древнерусском языке этот процесс наиболее активно проходил приблизительно во второй половине XII в. Однако можно сделать предположение, что в слабой позиции утрата редуцированных началось уже в XI в.. Так, в древнерусской надписи на Тьмутараканском камне 1068 г. встречается написание слова кн#зь без [ъ] после к.

Утрата редуцированных в слабой позиции, «вероятно, шла не одновременно в разных фонетических положениях. По мнению А. А. Шахматова (а также Л. П. Якубинского), эта утрата раньше всего осуществлялась в начальном первом предударном слоге: [къназь] > [кназь ], [съна] > [сна] и т.д Но, как видно, более ранняя утрата редуцированного была обусловлена еще и тем, что в ряде случаев слабый редуцированный в слове не был поддержан сильным в других формах этого же слова. Так, в слове [съна] слабый [ъ] мог держаться дольше, так как в имен. пад. [сънъ] он в корне был сильным (изменился позже в [о] - [сон])...

Кроме того, редуцированные рано исчезли в положении конца слова, где они были всегда в слабом положении. Однако их написание в этом положении сохранялось долгое время в силу того, что они указывали на границу слова при древнерусском слитном, без разделения на слова, письме, а позже обозначали твердость или мягкость предшествующего согласного. Написание [ъ] и [ь] на конце слова по традиции сохранялось вплоть до реформы 1917 года.

Судьба редуцированных [ы], [и]

Редуцированные гласные [ы], [и] в эпоху падения редуцированных также подверглись изменениям. В говорах, легших в основу великорусского языка, сильные [ы], [и] изменились в [о], [е]. В говорах, легших в основу украинского и белорусского языков, – в [ы], [и]. В русском языке произношение [о], [е], восходящих к редуцированным [ы], [и], сохранилось только под ударением.

Редуцированные [ы], [и], восходящие к [ъ] и [ь]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е];

2) [о] сохраняется в ударном положении: молодъ-и → молодыи → молодои; ударная позиция с [е] отсутствует в русском языке;

3) в безударном (заударном) положении [о], [е] после развития качественной редукции изменяются в [ъ] и [ь]: новъ-и → новыи → новои → нов[ъ]и (новый); синь-и → синии → синеи → син[ь]и (синий); написание -ый, -ий обусловлено старославянской традицией (в старославянском языке редуцированные [ы], [и] изменились в [ы], [и]).

Редуцированные [ы], [и], восходящие к исконным [ы], [и]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е] и сохранились в положении под ударением: *pejь → *pii → [пии] → пей (укр. пий); *mujQ → [мыиу] → мою (укр. мию);

2) в безударном положении редуцированные [ы], [и], восходящих к исконным [ы], [и], были утрачены: *pijQ → пью.

Лабиализация

Лабиализация – это процесс перехода гласного переднего ряда [е] в лабиализованный гласный непереднего ряда [о]. Процесс перехода [е] в [о] (приобретение признака лабиализованности) – специфичный восточнославянский процесс. Существуют три разновидности процесса лабиализации, которые протекают в разные исторические периоды, имеют разные причины и условия (таблица 32).

Таблица 32 – Лабиализация

Окончание таблицы 32 – Лабиализация

История звука [ě] (ять)

Звук [ě] (ять) в системе древнерусского языка был особой фонемой переднего ряда средневерхнего подъема. В разных восточнославянских диалектах звук [ě] (ять), вероятно, произносился по-разному: как гласный средневерхнего подъема и как дифтонг ие (ср., в старославянском языке [ě] – гласный нижнего подъема).

По своей этимологии [ě] (ять) – гласный двоякого происхождения:

1) [ě] (ять) монофтонгического происхождения восходит к *ē, который в результате количественно-качественных преобразований изменился в [ě] (ять).

2) [ě] (ять) дифтонгического происхождения восходит к дифтонгам *oi, *ai, которые в результате действия закона открытого слога изменились в [ě] (ять).

Гласный [ě] (ять) монофтонгического происхождения также наблюдается в неполногласных сочетаниях, унаследованных из старославянского языка. В этих сочетаниях [ě] (ять) восходит к *ĕ: tĕrt > trĕt > trēt > -рh-.

В результате исторического развития звук [ě] в некоторых говорах совпал по своему качеству со звуком [и]; в говорах, легших в основу литературного языка, [ě] постепенно совпадает с гласным [е] (в живом разговорном языке приблизительно концу XVII – началу XVIII века, в литературном языке – в XVIII веке); в ряде говоров [ě] (ять) сохранился как особый звук.

В современном литературном языке укрепился ряд слов с [и] на месте h: дитя, сидеть, мизинец, свидетель, ср. дhт#, сhдhти, мhзиньць, свhдhтель (таблицы 33, 34).

Таблица 33 – Перечень наиболее употребительных слов, в которых гласный е восходит к звуку [ě], обозначаемому буквой h

Таблица 34 – Перечень наиболее употребительных словообразовательных и морфологических категорий, в которых е восходит к звуку [ě] (h)

В результате изучения материала главы 4 студент должен:

знать

• время и причины падения редуцированных;
• об отражении падения редуцированных в памятниках письменности;
• о влиянии падения редуцированных на общую судьбу древнерусского вокализма;

уметь

• находить рефлексы падения редуцированных;
• характеризовать механизмы падения редуцированных в конкретных словоформах;
• находить рефлексы напряженных редуцированных;

владеть навыками

• комментированного чтения древнерусского текста периода после падения редуцированных;
• ретроспективного анализа современных словоформ.

Падение редуцированных: причины и механизмы

Падением редуцированных называют утрату гласных фонем, которая происходила по-разному в зависимости от фонетической позиции в слове. Редуцированные в слабой позиции полностью исчезли в произношении и в большинстве случаев в написании: х°А ъ ход. Иными словами, фонемы «ер», «ерь» совпали в этих случаях с нулем звука.

Редуцированные в сильной позиции прояснились, т.е. совпали в произношении и написании с гласными полного образования: [ъ] перешел в [о], [ь] изменился в [е]. Таким образом, в этих случаях произошла конвергенция гласных фонем: - -» ; - -» . Это второй случай конвергенции гласных фонем после утраты носовых гласных: число гласных фонем продолжало сокращаться.

Утрата редуцированных гласных произошла во всех славянских языках, но результаты были различными, и эго привело к окончательному разделению общеславянского единства. Начало утраты редуцированных отражается уже в старославянских памятниках XI в., а окончательное завершение этого процесса во всех русских говорах относится к XIV в.

Падение редуцированных привело к коренной перестройке языковой системы как на фонетическом уровне, так и на морфологическом. В современном русском языке существуют в произношении редуцированные гласные звуки, возможно, даже похожие на древнерусские еры, однако эти звуки безударных слогов не представляют собой самостоятельных фонем (ср. молодой [мъла ъ дои] и др.-рус. тъпътъ [тъпътъ]).

Всеобщая утрата редуцированных показывает, что этот процесс не был случайным, так что чрезвычайно важно определить его причины. Однако на этот счет в науке нет единства мнений. Падение еров объясняется несколькими факторами, и все они так или иначе соотносятся с изменениями в системе гласных фонем.

Прежде всего необходимо учесть существовавшую с праславян- ского периода тенденцию сужения вокализма, т.е. уменьшения роли гласных и сокращения их фонемного состава. В протославянском языке существовало десять гласных фонем и четыре слогообразующих сонанта, не считая дифтонгов и дифтонгических сочетаний. После ряда фонетических процессов возникла общеславянская система из одиннадцати гласных фонем. В современном русском языке под ударением различаются пять гласных фонем.

Вместе с тем корни утраты редуцированных лежат в области праславянских процессов, так как редуцированные исчезли во всех славянских языках. Еще в общеславянский период различие гласных по долготе - краткости утратилось. При этом в дифтонгах произошло сокращение долгих гласных и в результате их совпадение с краткими. В пяти парах обычных фонем такого произойти не могло, потому что эго привело бы к широкой омонимии. Поэтому различие гласных по долготе - краткости сменилось различием по подъему. При этом долгие гласные сделались невозможными в среднем подъеме, где сосредоточились только краткие гласные. То есть противопоставление краткости долготе сменилось противопоставлением среднего подъема всем прочим (исконно верхнему и нижнему). Рассмотрим табл. 4.1, совмещающую два синхронных среза, два периода развития праславянского языка - ранний нротославянский и поздний общеславянский (последний с некоторыми уточнениями представлен и в древнерусском).

Таблица 4.1

Прогославянский язык -> Общеславянский язык

В общеславянском языке возникли противопоставления и - ь, hi - т», ’fc - в, а - о, в которых гласные различались дифференциальным признаком подъема. Вероятно, старый количественный признак достаточно долго сохранялся у общеславянских гласных как интегральный, как дополнительное артикуляционное качество. То есть, например, звуки на месте "к, а произносились более долго, чем звуки на месте е, о. Подобное произношение подтверждается передачей гласным [о] краткого гласного [а] в заимствованиях из греческого языка: кровать на месте кра(Затто

Противопоставление бывших долгих и кратких гласных сохраняло функциональную значимость и в древнерусском языке, потому что проявлялось в чередованиях в корнях, в частности, у глаголов с разными аспектуальными значениями: дъгати - Обдыгати, Бьрдти - ОБИрдти, седо - С"Ьдати. Для редуцированных архаичный количественный признак сохранялся в качестве дифференциального и был представлен в виде сверхкраткости. По этому признаку, были противопоставлены в рамках среднего подъема гласным, и последовавшая утрата сверхкраткости была неизбежна, поскольку была завершением давнего процесса исчезновения количественных различий.

Артикуляция редуцированных, т.е. сверхкратких, гласных, возможно, менялась в течение древнерусского периода. Существует мнение, что, являлись в древнерусском языке гласными верхнесреднего подъема, т.е. произносились ближе к своему этимологическому звучанию верхних гласных . Однако их совпадение в конечном счете с [о], [е] свидетельствует о передвижении редуцированных в средний подъем. Артикуляционная неопределенность сверхкратких звуков усилилась после появления силла- бем, когда стало возможным совпадение [ъ], [ь] в одном неопределенном редуцированном. Это подтверждается смешением букв

«ер» и «ерь», прежде всего в изолированных слабых позициях: лхьногъ вместо исконного лъногъ, пьтицл вместо пътица, въдовл вместо вьдовл. В связи с развитием межслогового сингармонизма смешение наблюдается и в отношении тех редуцированных, которые позже вокализовались: дъскл вместо дьскл (ср. греч. Sigkoc;, совр. рус. диск), възъръ вместо възьръ (ср. къзьр"кти, възирлти).

Приведенные факты свидетельствуют о снижении фонологической значимости редуцированных, о том, что они стали превращаться в XI в. из фонемных единиц в звуки, необходимые только для сохранения возрастающей звучности (качество такого гласного не имело значения): пъ-ти-цл, въ-зт-ръ. То, что слабые редуцированные преимущественно выполняли фонетическую функцию усиления звучности, создания открытого слога, подтверждается появлением «неэтимологических» редуцированных, прежде всего в заимствованных словах: кггпгь -> кпгпьтъ, Ллркл -» Алръкл. В некоторых случаях такие гласные появлялись и в славянских словах: седль -> седьль, слоугл -> сълоугл. Такие гласные являлись факультативными, необязательными, и впоследствии подобное восприятие распространилось и на другие слабые редуцированные, что также обусловило их утрату.

Необходимо добавить, что редуцированные изначально были фонемами, слабо нагруженными функционально. Практически нет случаев, когда ер или ерь в корне определяли различение слов: сильные редуцированные были в таких случаях функционально равны гласным о, с: сънъ (= сонъ) - сынъ, дьнъ (= ленъ) - л^нь. В слабой позиции на конце слова редуцированные занимали позицию нуля звука, следовательно, тоже были фонематические избыточны: конь - конга = кон’ - кон’а, д^съ - лесоу, -лтьс - лтьсу.

Весьма вероятно, что утрата редуцированных была также связана с перестройкой акцентологической системы древнерусского языка: в XII-XIII вв. утратилось музыкальное ударение (интонация) и распространилось экспираторное (динамическое) ударение, связанное с усилением ударного слога и ослаблением безударных. В этих условиях прежде всего должны были сократиться до нуля звука слабые редуцированные - именно их утрату раньше, чем прояснение сильных, отражают памятники.

По данным письменности, падение редуцированных происходило в XI-XIII вв. Раньше других исчезли ъ, ь, которые находились в изолированных слабых позициях, т.е. никогда не чередовались с сильными: къназь, пътица -> кназь, птица. В. В. Колесов приводит следующий список наиболее частых из этих слов :

Б"ьчелл, вт»довд, вжиоукт», въторои, вьчерл, гъноути, дъвл, донь- Д6Ж6, К"КД"Ь, КЪНИГА, КЪНАЗК, КЪТО, ЛКНИХТ>,VKH r fe, .UKN"feTH, .ИЪНОГЬ, ПЬСЛТИ, П"ЬТИЦА, Г1ЫИ6НИЦА, Р"КТОуть, СКД"к, ТТ»ГДА, ЧЬТО.

Далее памятники отражают пропуск тех редуцированных, которые в других формах слова были в сильной позиции: сна сън - сна - снгь; дьн’ - дни - дньх и т.п. Прояснение сильных редуцированных происходило во вторую очередь - этот процесс называется вокализацией.

Прояснение сильных редуцированных отражается в памятниках в виде замены букв *ь -» о, ь -> е. Раньше всего такая замена происходила в изолированных сильных позициях: хл"квълш -» улТноли», полк.иь -> подели». И уже в последнюю очередь прояснялись сильные редуцированные, чередующиеся со слабыми: ср. выше: стн"ь -» сон, ровщть -» ровен.

Не вполне ясен вопрос о судьбе слабых редуцированных на конце слова. Видимо, они утрачивались достаточно рано, однако на письме сохранялись, маркируя конец слова, тем самым точное время их падения определено быть не может. Написание еров на конце слова было отменено лишь орфографической реформой 1917-1918 гг.

Таким образом, при анализе древнерусских текстов необходимо учитывать, что падение редуцированных может отражаться в памятнике письменности как в виде пропуска этимологических редуцированных, так и в виде их замены на о, е. Такие ошибки переписчиков можно обнаружить путем сравнения с другими фор- мами или однокоренными словами. Ср. фрагмент Новгородской летописи по Синодальному списку: (много) зла сл створи, пови лрдзт» овильк по волость л на "гкрожкоу все (цело было). В данном примере пропущен редуцированный в слабой чередующейся позиции в корне: зт»ла (ср. зол), все (ср. весь ); в слабой чередующейся позиции в приставке: сктвори (ср. собрал). В названии города Торжок один редуцированный пропущен, а другой заменен из-за вокализации в соответствии с последовательностью слабых и сильных редуцированных в сочетании с плавным (глухое полногласие): тшр^ьжькоу, ср. търъжькъ. Наконец, в слове лрдзт» не было этимологического редуцированного, потому что слово представляет собой пример первого полногласия (ср. мороз).

Контрольные вопросы

• 1. Что происходило с гласными фонемами, в результате процесса падения редуцированных?
• 2. Когда происходило падение редуцированных? Сохранились ли они в каких-либо славянских языках?
• 3. В чем заключается общеславянская и древнерусская тенденция к сужению вокализма?
• 4. Каким образом происходило преобразование количественного признака гласных в праславяиском языке?
• 5. Каким образом количественное противопоставление гласных отражалось в древнерусском языке?
• 6. Какие факты древнерусского языка XI в. свидетельствуют о появлении предпосылок к утрате редуцированных?
• 7. Что такое неэтимологические редуцированные? Как их появление связано с процессом падения еров?
• 8. В чем заключается слабая функциональная нагрузка редуцированных фонем?
• 9. Что происходило раньше: утрата слабых редуцированных или прояснение сильных? Какими фактами это подтверждается?
• 10. В какой последовательности происходила утрата слабых редуцированных?
• 11. Что такое вокализация?
• 12. Почему затруднительно точно определить время утраты конечных редуцированных? От каких факторов зависит сохранение еров на письме?

• См.: Колесов В. В. История русского языка. С. 119.

Переход [e] в [o] (3-я лабиализация).

История звука [Ý].

История шипящих и [ц].

История заднеязычных согласных.

История аканья.

Редукция до нуля безударных гласных полного образования на конце слова.

1. Переход [e] в [o] (3-я лабиализация)

Переход [e] в [o] происходил в положении после мягкого согласного перед твердым (t ’ et > t ’ ot ), при этом мягкость согласного сохранялась: в’еду - в’ол, вес’елье - вес’олый, л’енок - л’он, п’есец - п’ос, кл’еновый - кл’он.

Предполагают, что косвенной причиной этого фонетического процесса явилось падение редуцированных, когда в пределах одного слога оказались гласный переднего ряда [e] и твердый согласный, под влиянием которого и происходила аккомодация гласного - лабиализация - и переход [e] в [o]: [н’ос]. (Ср. лабиализацию [*e] в поздний общеславянский период в в.сл. сочетаниях *telt > *tolt > * telet ) В положенииперед мягким согласным гласный [e] сохраняется: [д’ен’, в’ес’, пл’ет’, п’еч’].Если же[о ] звучит на месте [е ]передмягким согласным или на конце слова, то это не фонетический процесс, а явление морфологической аналогии, например, весё ленький, тё тя, плечо , лицо , всё , твоё (подробнее см. ниже).

Переход [е] в [о] возник до разделения древнерусского языка, но развивался не одновременно во всех диалектах. (Хотя это явление было свойственно большинству говоров древнерусского языка, но некоторые, например, рязанские, тульские, пензенские его не знают.)

Раньше всего [е] изменился в [о] в северно-русских говорах и в говорах, легших в основу украинского языка (XII-XIII вв.). Переход t’et > t’ot осуществлялся здесь независимо от ударения: [в л’осу, в’осна, н’осу, б’ору] (так называемые ёкающие сев.русские говоры). В украинском языке результаты этого процесса сохранились лишь после шипящих и [j]: чо ловiк, жо на, чо рний, чо тирi, жо втий, вчо ра, чо бiт, мойо го, твойо го. В остальных случаях произошло отвердение согласных (это были согласные вторичного смягчения) перед [е]: [вэсэ]лий, [зэлэ]ний.

В южно-русских говорах [е] переходит в [о] позднее, после развития аканья (не ранее XIV в.), и осуществляется лишь под ударением, т.к. в безударном положении в акающих говорах [о] не произносится: [м’од, л’од, л’ож]а.

Таким образом, если определять хронологические рамки 3-ей лабиализации в древнерусском языке, то начало изменения [е] в [о] надо отнести к периоду не ранее XII века, когда смягчились полумягкие согласные (к. XI в.), т.к. переход осуществлялся и после вторично смягченных согласных, и уже утратились редуцированные (2-ая половина XII в.), поскольку в [о] переходил и гласный [е] из [ь] в сильной позиции.

Памятники отражают лабиализацию преимущественно после исконно мягких согласных (шипящих и [ц’]) с к. XII в., а особенно с XIII в. Например: блаж о нъ, съкаж о мъ, ч о рный, приш о лъ, ж о нка, купц о въ . Реже - после мягких согласных вторичного смягчения, например: рубл о въ, оз о ра, гост о мо, на с о мъ Поморьи, Ел ео на, Ф о дор, Сем о н (новг., двинск. грамоты). Эта редкость объясняется отсутствием специальной буквы. Буква ю (йотированная о ) была уже занята, обозначала [’у] после мягкого или . Были попытки изобразить [’о] с помощью ьо, ео, ио, о , но в последнем случае после вторично мягких согласных могла возникнуть путаница: во л [вол - в’ол], но с [нос - н’ос].

Для церковнославянского кириллического алфавита, который использовался на Руси до н. XVIII в., особый знак для обозначения [’о] после мягкого согласного был не нужен: буква е стала использоваться и в этой функции. Всего она получила 5 функций: для обозначения звуков [е] и [о] после мягкого, и - се лу, села , ель , елка ; а кроме того, ее еще использовали и для обозначения начального [э] в заимствованных словах. В XVIII в. разные авторы пытались обозначать [’о] диграфами ио, j о, i о . Но Ломоносов в «Российской грамматике» эти способы не утвердил. В 1797 г. в Альманахе «Аонида» Карамзин предложил букву ё , которую используют и теперь, но лишь в учебниках для начальных классов, в словарях и в том случае когда могут возникнуть омонимы, типа вс е - вс ё . Для обозначения [о] после шипящих в современной орфографии употребляется как буква е , так и о , например, ключо м, шо в, шо рох, но че рт, ше пот, хотя для различного написания нет достаточных оснований (см. и другие орфограммы). Так что, можно сказать, и в современном русском литературном языке 3-я лабиализация отражается непоследовательно.

В определенный период русского языка переход [е] в [о] перестал быть живым процессом. И этот период можно определить с помощью относительной хронологии. Вспомним, что [ж’, ш’, ц’] в древнерусском языке были исконно мягкими и отвердели поздно. При этом перед [ж] и [ш], которые отвердели в XIV в., переход [е] в [о] еще наблюдается, ср.: и[д’ош], моло[д’ож]и, [л’ож]а, ик. Но перед [ц], отвердевшим только к XVI в., перехода нет: отец, конец, молодец . Значит, в XIV в. переход был живым процессом, раз он происходил перед новыми твердыми согласными – [ж, ш], а в XVI в. уже нет. И в иноязычных словах, заимствованных позже, [е] в [о] не переходит: патент, газета, момент, берет .

Кроме заимствованной лексики, в некоторых группах слов современного русского языка при наличии всех необходимых условий (позиция t’еt), также отсутствует переход [е] в [o], другими словами, наблюдаются «отклонения» в переходе. В каких случаях эти отклонения встречаются и как их можно объяснить?

В словах с исконным звуком [Ý] . Как известно, звук [е] в русском языке может восходить к древнерусскому [е], [ь] или [Ý]. В [о] переходил [е] из [е] и [ь], например, жена-жён, сестра-сестёр, пенёк, тёмный . Но [е] из [Ý] оставался без изменения, например: др.р. бÝлыи > белый, др.р. мÝхъ > мех. Это объясняется тем, что в эпоху, когда переход был живым фонетическим процессом, [Ý] еще отличался от [е], поэтому в русском языке нет перехода в [о] в словах, типа хлеб, свет, лес, серый, дело, мел, нет, колено и т. д.

В словах старославянского и церковнославянского происхождения . Старославянский и церковнославянский языки не знали перехода [е] в [о]. Поэтому в словах, пришедших в русский язык из старославянского через церковнославянский, сохраняется [е], например: небо, крест, пещера, перст, надежда . В то время как в собственно русских словах того же корня звучит [о]: нёбо, перекрёсток, Печора, напёрсток, надёжный . Хотя буква е передавала и [’о], под влиянием церковнославянского произношения требовалось читать как написано, поэтому переход [е] в [о] отсутствует и в более широком круге книжных слов, особенно это характеризовало поэтическую речь XVIII-XIX вв. В соответствии с разработанной М.В. Ломоносовым теорией «трех штилей», отсутствие перехода [е] в [о] является характерной чертой высокого стиля. Ср.: «На холмах пушки, присмирев , прервали свой голодный рев » (А. Пушкин). «Когда в товарищах согласья нет , на лад их дело не пойдет » (И. Крылов).

В лексике так называемого «второго полногласия» : первый, зеркало, верх, верба, смерть, четверг, церковь . Перехода в подобных словах нет и не могло быть, так как [р] долгое время сохранял мягкостьв старомосковском нормированном произношении и до сих пор еще сохраняет ее в просторечии, в первую очередь, перед губными и заднеязычными согласными. Мягкость [р’] была следствием развития 2-го полногласия после падения редуцированных. Перед твердыми переднеязычными [р’] отвердел раньше, поэтому в отдельных словах переход все-таки наблюдается, например, зёрна, твёрдый, чёрный, мёртвый, мёрзнуть .

В словах с суффиксами -ск- < -ьск-, -н- < -ьн-, -ств- < -ьств- также нет перехода: женский, деревенский, полезный, любезный, деревня (ср. простореч. дерёвня ), учебный, душевный, медный, земство . После утраты редуцированного в суффиксе согласный корня долго сохранял мягкость, приобретенную во время вторичного смягчения: ме[д’]ный, душе[в’]ный.

Нет перехода и в ударных приставках без - и не - : бездарь, бестолочь, неслух, невод, немощь, недоросль, нехотя и под. Здесь сыграла свою роль морфологическая аналогия - сохранение единства морфемы.

Кроме перечисленных групп слов с «отклонениями» в переходе, следует учитывать те случаи, когда [е] переходит в [о] без фонетических условий, по аналогии, для которой имется несколько оснований. Во-первых, влияние родственных слов, то есть словообразовательная аналогия: ве[с’ол]ый - ве[с’ол’]енький, зе[л’он]ый - зе[л’он’]енький, [п’ос] - [п’ос’]ик, гор[шок] - гор[шоч’]ек. Во-вторых, выравнивание основы внутри парадигмы склонения или спряжения одного слова, то естьформообразовательная (морфологическая) аналогия: клён, клёна, клёну, клёном, на клё не, берёза, на берё зе; несёшь, несёт, несём, несё те, везё те, плетё те. В-третьих, в результате влияния твердого варианта склонения на мягкий, приунификации окончаний в одном типе склонения: а) тв. пад. ед.ч. сущ. 1 скл. - землё й, свечо й, судьё й, как реко й, водо й, жено й; б) им.-вин. пад ед.ч. сущ. ср. р. 2 скл., типа плечо , лицо , зверьё , жильё , как окно , село ; в) окончании местоимений и кратких прилагательных ср. р., например, твоё , моё , всё , свежо , как оно , то , высоко . (В скобках заметим, что такой переход чужд украинскому языку: [моjэ , плэчэ ].)

В результате аналогии [о] может появиться ив словах с исконным [Ý], например: звё зды, гнё зда, сё дла, приобрё л из др.р. звÝ зды, гнÝ зда, сÝ дьла, приобрÝ лъ, возможно, что по аналогии с формами вё сны, сё ла, привё л. Есть и другой взгляд на такие случаи. Изменение [Ý], как и все фонетические процессы, происходило неодновременно по разным говорам. В московском говоре, легшем в основу литературного языка, [Ý] держался долго, но на других территориях [Ý] совпал с [е] раньше и именно там (до XV в.) перешел в [о].

Каковы же были последствия 3-й лабиализации для фонетической системы русского языка?

В результате перехода [е] в [о] увеличилось число позиций, в которых твердые и мягкие согласные находились бы в одинаковых условиях - перед гласным непереднего ряда. Вспомним: в древнерусском языке до 2-й половины XI в. перед гласными нереднего ряда [а] и [у] могли находиться только исконно мягкие согласные (сонорные, шипящие и [ц’]), причем шипящие и [ц’] были представлены в системе только как мягкие фонемы, а сонорные [р’, л’, н’] могли быть еще и твердыми [р, л, н]. И только для сонорных (исконно мягких и твердых) существовали одинаковые позиции - перед [а] и [у]: [кон’у - окну , кон’а - окна , вол’а , вол’у - вола , волу , бур’а , бур’у - кара , кару ], то есть [н’а - на, н’у – ну, л’а – ла, р’а - ра] – 2 позиции для 3-х пар согласных. После смягчения полумягких согласных и утраты особой фонемы < ä > переднего ряда (во 2-й половине XI в.) вторично смягченные согласные стали употребляться перед [а] (непереднего ряда), как и твердые согласные, ср.: [п’а ]ть – с[па ]ть, [м’а ]л – [ма ]л, [с’а д’ь] – [са д], [в’а ]л – [ва ]л и т.д., т.е. в позиции перед [а] по призаку твердости-мягкости стали противопоставляться еще 6 пар согласных. После падения редуцированных во 2-й половине XII в. мягкость согласных перестала зависеть от качества гласного, таким образом, прибавилась третья позиция с равными условиями для твердых и мягких согласных - на конце слова: [кон’ – окон ], [вес’ – вес ], [сып’ – осип ]. В результате перехода [е] в [о] к XIV в. исконно мягкие сонорные и согласные вторичного смягчения оказались перед [о] (гласным непереднего ряда), как и исконно твердые согласные (4-я позиция): ко[н’о м] – [но в], за[р’о й] – [ро й], зем[л’о й] - [ло в], [с’о с]тры – [со т]ы, [в’о с]ны – [во с’]емь и т.д. Как видно из примеров, происходило постепенное освобождение признака мягкости согласных от позиционных условий, от качества соседствующих с ними гласных, и 3-я лабиализация - еще один шаг к закреплению фонемного статуса мягких соглаcных.

Падение редуцированных привело к коренной перестройке всей звуковой системы древнерусского языка.

В системе гласных звуков сократилось количество гласных - исчезли Ъ и Ь, и как следствие такого исчезновения расширилась сфера употребления звуков о, е. Так в словах домъ, ледъ – о и е исконные, а в словах сон, день, лоб, кусок, конец, весь – проясненные редуцированные (сънъ, дьнь, лъбъ, кусъкъ, коньць, вьсь). (кон. 9 – нач. 11 вв 10 гл. фонем, потом [‘ä] сливается с [а] и их становится 9, а в 12 в . С падением редуц. и прояснением их в сильной позиции гласных фонем остается 7 ).

После утраты слабых Ъ, Ь был нарушен закон открытого слога. Возникли закрытые слоги, нехарактерные для древнерусского языка старшего периода: по-съ-лъ – по-сол, ло-дъ-ка – лод-ка; вь-сь – весь, стра-шь-нъ – страшен. Однако, надо иметь ввиду, что общая тенденция к открытости слога (расположение звуков по степени возрастающей звучности) сохранилось, и что важно, она не утратила своего значения в современном русском языке до сих пор.

В следствие падения редуцированных в русском языке возникли новые чередования гласных звуков в пределах разных форм одного и того же слова – чередование о, е с нулем звука: сон – сна, рожь – ржи, ложь – лжи, кусок – куска, день – дня, пес – пса, пень – пня. Такого рода чередования называют фонетической беглостью на том основании, что появление беглых звуков о, е обусловлено прояснением ъ, ь в сильной и исчезновением их в слабой позиции.

От фонетической беглости следует отличать беглость по аналогии , или подражательную беглость: лед – льда, камень – камня, ров – рва, потолок – потолка. В словах лед, камень, ров, потолок гласные о, е исконные; в косвенных падежах (льда, камня, рва, потолка) звуки о, е выпадают по аналогии к формам родительного падежа сна, дня и подобным.

Явления грамматической аналогии, связанные с падением редуцированных Ъ, Ь в древнерусском языке были многочисленны и разнообразны.

Помимо фонетической беглости и беглости по аналогии, можно выделить беглость, возникшую в результате появления слоговости у сонорных согласных в конце слова : вhтръ - ветер – ветра, огнь - огонь – огня, сестръ - сестра - сестер. Связано это с тем, что конечный редуцированный выпадал в слабой позиции и носители языка вынуждены были артикулировать конечный сонорный более четко, в следствие чего на некоторое время у них появилась небольшая слоговость. Но так как слоговые сонорные на данном этапе развития языка были уже утрачены, после сонорных развивается гласный звук. Предпочтение обычно отдавалось [е], вставное [о] было редко.

Отражена беглость гласных о, е и в современном русском литературном языке.

Процесс падения редуцированных вызвал большие изменения и в области морфологии.

Билет №14

Последствия падения редуц. в системе гласных.

Процесс падения редуц. (в сильных и слабых позициях) охватил всю территорию распр. ДРЯ и закончился в середине 13 в. Падение редуц. привело к коренной перестройке всей звук. сис. ДРЯ; большие измене­ния вызвал этот процесс и в области морфологии.

Важнейшими изменениями являются следующие.

В системе гласных звуков сокр. кол-во гласных - исчезли ъ, ь. И как следствие такого исчезновения расширилась сфера употребл. звуков о, е. Сравните: домъ, ледъ - о, е здесь исконные: сон, день, лоб, кусок, конец, весь (здесь о из ъ, е из ь - сънъ, дьнь, лъбъ, кусъкъ, коньць, вьсь ).

После утраты слабых ъ, ь был нарушен ЗОС. Возникли закрытые слоги, нехаракт. для ДРЯ старшего периода. Ср.: после падения: по-сол, лод-ка, весь, страшен ; до падения: посо-лъ, ло-дъ-ка, вь-сь, стра-шь-нъ . Однако надо иметь ввиду, что общая тенденция к открытости слога (расположение звуков по степени возраст. звучности) сохранялась, и чтоважно, она не утратила своего значения в СРЯ до сих пор.

Вследствие падения редуц. в рус. яз. возникли новые чередования гласных звуков в пределах разных форм одного и того же слова - чередование о, е с нулем звука: сон - сна, рожь - ржи, ложь - лжи, кусок - куска, день – дня, пес - пса, пень - пня . Такого рода чер. называют фонетич. беглостью на том основании, что появление беглых звуков о, е обусловлено прояснением ъ, ъ всильной и исчезновением их в слабой позициях. От фонетич. беглости следует отличать беглость по аналогии, или подражательную беглость: лед - льда, камень - камня, ров - рва, потолок - потолка . В словах лед, камень, ров, потолок гласные о, е исконные; в косв. же падежах (льда, камня, рва, потолка) звуки о, е выпадают по аналогии к формам Р.п. сна, дня и подобным..

Явления грам. аналогии, связанные с падением ъ, ь в ДРЯ были многочисл. и разнообр. Отражена беглость гласных о, е и в СРЛЯ.

В ряде говоров ДРЯ, в частности галицко-волынских, в новых закр. слогах гласные о, е стали удлиняться. Так, о изменилось в о долгое , а е в е долгое , кот. стали обозначать в памятниках буквой h а для долгого о не было особого знака, писали два оо напр.: камень – камен` (слог закр., в нем е стал долгим камен" , писали каменh; матерь (В.п. позже И.п), ма-тhре, конь - кōн, коонь; волъ – вōл – воол.

В дальнейшем возникшие в новых закр. слогах долгие о, е перешли в i. Это явл. до сих пор отраж в совр. укр. яз.: камiнь, кiнь, вiл, нiс (нос), захiд (запад), шiсть, нiч, осiнь и подобн. Процесс перехода о в i, е в i, по мнению А.А.Потебни, А.И.Соболевского и др. лингвистов, проходил через стадию дифтонгов. Так, видоизме­нение ō долгого прошло стадии уо, уе, уи, yi - наконец i; ē - ие - i,

В совр. черниговских говорах и сейчас произносят куонь (конь), пiеч (печь), шiесть (шесть), что может служить доказательством наличия дифтонгов на месте долгих о, е.

В укр. памятниках случаи перехода ē в i, о в i в новых закр. слогах отраж. с 12 в., но особенно ярко в 14-17 вв. Интересно, что в тех же самых словах, если слог был открытым, перехода е, о в i не наблюдалось. Сравните: вiл, но вола, кiнь, но коня, сiм, но семи, нiж –ножа. Чередование i из о или ē в закр. слоге с о, е в открытом - это яркая черта совр. укр. яз.: стiл - стола; двiр - двора, кiнь - коня и др. Рус. и белорус. языков такой переход исконных о, е в новых закр. слогах в i не коснулся. Это особенность укр. яз.

В системе глас. ДРЯ было 2 реду­цированных звука, кот. в кириллице обозначались знаками ъ и ь. Название "редуц." (от лат. reductio "сокра­щение", "ослабление") эти гласн. получили из-за своей краткости и неясности произношения. Редуцированные звуки ъ, ь существовали еще в общеслав. яз. По происхождению эти гласные восходят к и-е кратким гласным, соотв. ъ к краткому ŭ, а звук Ь к ĭ. Из общеслав. яз. краткие гласные ъ, ь были унаследованы всеми слав. яз., долгое время сохр. в них, но затем в процессе дальнейшего развития, подверглись различным фонетич. изменениям. Причем, в каждой из групп древнеелав. языков – юж., зап. и вост. - изменения имели свою специфику. В др-рус. яз. редуц. ъ, ь были неодинаковы по длительности, и четкость произношения зависела от положения (позиции) в слове. В сильных позициях ъ, ь приближались к о, е (сънъ, лъбъ, дьнь, льнъ ), а в слабых позициях редуц. ъ, ь сокращ. и ослаблялись настолько, что совсем утрачивались: съна, лъба, дьня, льна (ср. совр. рус, сна, лба, дня, льна ). Об утрате редуц. звуков в памятниках др-рус. письм-ти свидетельствуют такие написания, как кто (вм. къто), кя#зь (вм. кън#зъ), книгы (вм. кънигы).

В слабой позиции редуц. ь, ь нах.:

1) перед слогом с глас. полного образования: къто, чьто, правъда, жьдати;

2) перед слогом с сильными ъ, ь : жьньць, шьвьць, Смольньскъ, правьдьнъ ;

3) в конце слова: домъ, сынъ, конь, осень .

Сильными звуки ъ, ь были в след. положениях:

1) под уд.: съхнути, посълъ, тьща ;

2) перед слогом, содержащим слабый ъ или ь: локьть, узъкъ, ногъть, съзьдати ;

3) в корне слова в сочетании, с плавными р, л: гърло, вълна, тълстъ, вьрхъ, сльза ;

4) в конце односложных слов: тъ, нъ .

Слабые редуц. исчезли во всех древнеслав. яз. Что же касс. сильных редуц., то судьба их неодинакова. В ДРЯ сильные ъ, ь прояснились в о, е: посол, сохнути, горло, волна, сон, день, честь (из чьсть) . В польском и чеш. яз. на месте сильных ъ, ь стал произноситься один звук е: польск. sen (сон); dzien (день) ; чеш., sen , den . В сербохорв. яз. оба редуцированных ъ, ь совпали в звуке а: сан, дан, част (честь) . В болг., же яз. до сих пор сохраняется, ъ; эта буква обозначает звук близкий к русскому закрытому а: сън, стълб, съвет ; редуц. ь в болг. яз. в одних случаях совпал с ъ: смърт (др.русск. съмьрть), църква (др.русск. цьркы ), а в др. - о гласн. е: ден, чест .

Падение редуцированных - процесс утраты фонематических свойств сверхкраткими редуцированными гласными Ь и Ъ. ДРЯ теряет из системы вокализма 2 самостоятельные фонемы.

Падение редуцированных привело к коренной перестройке всей звуковой системы древнерусского языка.

В системе гласных звуков сократилось количество гласных - исчезли Ъ и Ь, и как следствие такого исчезновения расширилась сфера употребления звуков о, е. Так в словах домъ, ледъ – о и е исконные, а в словах сон, день, лоб, кусок, конец, весь – проясненные редуцированные (сънъ, дьнь, лъбъ, кусъкъ, коньць, вьсь). (кон. 9 – нач. 11 вв 10 гл. фонем, потом [‘ä] сливается с [а] и их становится 9, а в 12 в . С падением редуц. и прояснением их в сильной позиции гласных фонем остается 7 ).

После утраты слабых Ъ, Ь был нарушен закон открытого слога. Возникли закрытые слоги, нехарактерные для древнерусского языка старшего периода: по-съ-лъ – по-сол, ло-дъ-ка – лод-ка; вь-сь – весь, стра-шь-нъ – страшен. Однако, надо иметь ввиду, что общая тенденция к открытости слога (расположение звуков по степени возрастающей звучности) сохранилось, и что важно, она не утратила своего значения в современном русском языке до сих пор.

В следствие падения редуцированных в русском языке возникли новые чередования гласных звуков в пределах разных форм одного и того же слова – чередование о, е с нулем звука: сон – сна, рожь – ржи, ложь – лжи, кусок – куска, день – дня, пес – пса, пень – пня. Такого рода чередования называют фонетической беглостью на том основании, что появление беглых звуков о, е обусловлено прояснением ъ, ь в сильной и исчезновением их в слабой позиции.

От фонетической беглости следует отличать беглость по аналогии , или подражательную беглость: лед – льда, камень – камня, ров – рва, потолок – потолка. В словах лед, камень, ров, потолок гласные о, е исконные; в косвенных падежах (льда, камня, рва, потолка) звуки о, е выпадают по аналогии к формам родительного падежа сна, дня и подобным.

Явления грамматической аналогии, связанные с падением редуцированных Ъ, Ь в древнерусском языке были многочисленны и разнообразны.

Помимо фонетической беглости и беглости по аналогии, можно выделить беглость, возникшую в результате появления слоговости у сонорных согласных в конце слова : вhтръ - ветер – ветра, огнь - огонь – огня, сестръ - сестра - сестер. Связано это с тем, что конечный редуцированный выпадал в слабой позиции и носители языка вынуждены были артикулировать конечный сонорный более четко, в следствие чего на некоторое время у них появилась небольшая слоговость. Но так как слоговые сонорные на данном этапе развития языка были уже утрачены, после сонорных развивается гласный звук. Предпочтение обычно отдавалось [е], вставное [о] было редко.

Отражена беглость гласных о, е и в современном русском литературном языке.

Процесс падения редуцированных вызвал большие изменения и в области морфологии.